Преступившие - Страница 82

– Во! – отреагировал Фрол. – Рвут когти, елы! Легкие ушибы… Поглядели бы на нее…

– Может, и глядели, – Келюс отложил газеты в сторону. – Только что бы они написали? Популярная певица, бином, вываливается из ящика с могильной землей?

– Господа, у меня предложение, – вмешался молчавший до этого времени Корф. – Если мы не атакуем этой ночью, то чего может ожидать Волков?

– Что мы атакуем следующей, – откликнулся Мик, – или вообще не будем атаковать.

– Именно. Поэтому предлагаю ударить не ночью, а днем. Точнее, ближе к вечеру, часов в шесть. Если он будет в костеле, то мы его там и накроем. Если нет – устроим засаду.

Предложение понравилось. Сошлись на том, что сначала необходимо обследовать спортивный зал, выставив караул у входа в подвал, затем, если Волкова в костеле не окажется, заняться подземельем. В связи с этим решено было захватить фонарики и, на всякий случай, пару свечей. Предложение Фрола о заостренных кольях после обсуждения было отвергнуто: пользоваться этим экзотичным оружием никто не умел.

Попутно барон упомянул о плане Волкова спрятать скантр и предъявить ультиматум Генералу. Келюс согласился, но вмешался Мик, совершенно не понимавший, зачем и куда следует переправлять его канадского кузена. Излишне любопытному юноше было обещано рассказать обо всем в должное время. Когда это самое время наступит, уточнять не стали. Плотников насупился, но в дальнейшие расспросы вступать не решился.

Перед завтрашней операцией было решено выспаться. Все уже укладывались, когда из комнаты, где расположились Фрол и Келюс, раздался торжествующий крик Лунина:

– Вспомнил! Вспомнил!

Все сбежались на шум. Келюс в одних плавках, босиком, с всклокоченными волосами, лихорадочно рылся в книжном шкафу.

– Ага! – изрек он, вытаскивая толстую книгу весьма почтенного возраста. – Вот, прошу! Это, кажется, здесь…

Николай быстро перелистывал страницы, нетерпеливо переступая босыми ногами по холодному паркету. Наконец он удивленно произнес: «Есть!» – и показал страницу всем собравшимся.

На небольшом рисунке в левом верхнем углу страницы красовался почти такой же зверь, как и на рисунке Фрола.

– Полоцк! – сообщил Келюс, торжествуя. – Герб Полоцка! Только не новый, а старый, до XIV века! Встречается на некоторых печатях, очень редкий, поэтому я сразу и не вспомнил…

– Тигр или пума? – поинтересовался дотошный Мик.

– Не тигр, не пума и не гепард. Это «зверь лютый» – геральдическая фигура. Породы, судя по всему, не имел. Такой же был на гербе Пскова, но стоящий на четырех лапах.

– Да… кивнул Корф, что-то напряженно вспоминая. – Но считалось, что на гербе Пскова изображена все-таки рысь… Кстати, «зверь лютый» – это как раз фигура не геральдическая. Геральдические – это крест, перевязь…

– Сдаюсь, – Лунин поднял руки вверх. – В геральдике почти профан. Но все-таки это Полоцк.

– Ну и что? – осведомился скептик-Фрол, пока Келюс лихорадочно надевал джинсы и накидывал на плечи рубашку. – Ну, Полоцк, елы…

– Съездим? – предложил Плотников и осекся: время для экскурсии было не очень подходящим.

– Постойте… постойте… – бормотал Лунин, теребя ворот рубашки, – Всеслав Волков… Всеслав Волков из Полоцка, который был славным витязем, ратоборствовал, вдобавок занимался чернокнижием… И все это было очень давно…

– Чернокнижник… – задумчиво проговорил барон. – Волхв…

– Волхв… – тихо повторил Келюс. – Всеслав Волков… Всеслав Волхв, князь Полоцкий…

– А кто это? – удивился Мик, явно не перегруженный познаниями в отечественной истории.

Вместо ответа Келюс снял с полки какую-то книгу, нашел нужную страницу и прочитал:

Год 1044: «В тот же год умер Брячислав, сын Изяслава, внук Владимира, отец Всеслава, и Всеслав сел на столе его. Мать же родила его от волхвования. Когда мать родила его, на голове его оказалась сорочка, и сказали волхвы матери его: „Эту сорочку навяжи на него, пусть носит ее до смерти. И носит ее Всеслав и до сего дня; оттого и не милостив на кровопролитие“… Это Лаврентьевская летопись, перевод Лихачева.

– Это о нем в «Слове о полку Игореве»? – вспомнил барон. – Там этот Всеслав вроде оборотня… волколака…

– Точно, – кивнул Келюс. – Выходит, этому мерзавцу без малого тысяча лет… Ого…

– Ну, допустим, это он, – с сомнением в голосе заговорил дхар. – Хотя, елы… Мало ли волхвов этих было? Но даже если так, нам нужно его настоящее имя, которое при крещении дали.

– Сейчас, сейчас… – Лунин рылся в примечаниях. – Здесь должно обязательно быть… Ах, черт! Нет! Просто Всеслав Брячиславич… Где бы еще поискать?

– Не надо, – внезапно произнес барон. Келюс, отложив книгу, удивленно взглянул на него.

– Можете не искать, Николай. Я был в Полоцке… Года два назад, то есть, конечно, не два, но вы понимаете… Там служили полковую обедню в храме святого Дмитрия. Этот храм основал Всеслав Брячиславич, нам священник рассказывал. Он еще «Слово» цитировал, вот я и запомнил. Всеслава звали Дмитрий. Дмитрий Юрьевич…

– Михаил, вы уверены? – заволновался Келюс. – Ведь это было давно, могли, бином, перепутать…

– Уверен? – переспросил барон. – Знаете, еще минуту назад я не помнил ничего, и вдруг – вспомнилось, да еще так ярко… Как в синема… А сейчас, право, начинаю, сомневаться…

– Попытаемся проверить, – решил Лунин. – Все, джентльмены, прошу извинить за беспокойство. Отбой…

Наутро, за кофе, Келюс, почти всю ночь потративший на перелистывание фолиантов, рассказал, что поиски были тщетны. Христианского имени Всеслава найти не удалось. Правда, его отца – Брячислава – в крещении действительно звали Юрием.