Преступившие - Страница 81

К оглавлению

– Надо было его кончить, елы, – заключил свой рассказ дхар. – Разорвал бы гада на части! Пули испугался, дурак…

– Ты бы не убил его, – возразила Кора. – Иначе Волкову давно не ходить бы по земле.

– А в сердце? – спросил Келюс. – Если пулей.

– Он не такой, как его ярты. Не знаю, есть ли у него вообще сердце.

– Да что он, бессмертный, черт возьми?! – поразился Мик.

– Да, – просто ответила девушка.

– Кирилыч что-то говорил о его имени, – наморщил лоб Фрол, припоминая рассказ Келюса.

– Точно, – кивнул тот. – Вроде бы Волков забыл свое имя – то, что ему дали при крещении – и если позвать по имени, то тут ему и конец. Типичная экстрасенсовская выдумка – слово-ключ. Включает закодированную программу.

– Я слыхал что-то подобное, – задумчиво проговорил Корф. – Не про экстрасенсорику – тут я профан. Но я где-то читал, будто по имени человека зовет Бог. И если человек забывает имя, Бог не может его окликнуть…

– Колом бы его, елы… – буркнул Фрол, не очень доверявший предложенному способу. – И без имени обошлись бы. Да все равно, в карету его, имени-то мы не знаем…

– Ну, а еще он тебе ничего не сказал? – настаивал Лунин. – Вспомни, еще раз, воин Фроат. Ну, хоть что-нибудь!

– Да не говорил он ничего такого, – пожал плечами дхар, – все намекал, что давно живет. Мол, наш век ему не нравится, будто у него этих веков было, елы… Вот о Коре сказал…

Дхар прикусил язык, но было поздно. Все взгляды устремились на него.

– Ну, имя назвал. Ее имя…

– Кора, тебя же зовут… Ты же Кора?.. – спросил растерянно Келюс, обращаясь к девушке, которая, казалось, растворилась в густой тени, окутавшей угол кухни.

– Меня так зовут, – спокойно ответила та, – может, раньше у меня было другое имя – не знаю. Вернее, не помню…

– Как не помнишь, елы? – удивился Фрол. – Ты же о себе рассказывала! Что студенткой была…

– Это я узнала от Волкова…

– Постойте, Фрол, – вмешался барон, напряженно следивший за их диалогом. – Но если вы узнали ее настоящее имя, то должны молчать. Ведь не хотите же вы, чтобы Кора…

– Я не исчезну, – покачала головой девушка, чуть подаваясь вперед, отчего ее бледное лицо выступило из тени. – Я заговоренная, и только Волков может меня освободить. Он – или его смерть. А сам Волков – не просто ярт. Мы забываем наши имена, но они не могут нам повредить. Волков

– совсем другой…

– Он сказал, – неуверенно начал дхар, – что тебя зовут… звали… Таня… Татьяна Корнева…

– Корнева… Татьяна… – медленно, почти по слогам, произнесла девушка, – может быть… Не помню, Фрол…

– Хватит, господа! – от волнения барон повысил голос. – Пожалейте Кору… Давайте-ка об этом мерзавце. Фрол, вы не помните больше ничего?

– Ничего, елы. Ну, белый костюм – тот, что вчера. Да, еще перстень – дорогой, с печаткой…

– С печаткой? – встрепенулся Келюс. – Что ж ты молчал, якут ты этакий! На печатке была надпись?

– Надпись? Нет, там какая-то кошка… или, елы, тигр…

– Нарисовать сможешь?

Фрол без особой охоты сходил за карандашом и стал прямо на салфетке набрасывать запомнившееся ему изображение. Все с нетерпением поглядывали через плечо дхара, наблюдая, как из-под грифеля возникает застывший в прыжке зверь. Наконец, Фрол отложил карандаш и представил рисунок на суд зрителей.

– По-моему, тигр, господа, – заметил барон без особой уверенности.

– Пума, – возразил Мик.

Келюс воздержался высказывать свое мнение по столь спорному вопросу. Он молча разглядывал рисунок, поворачивая его по влево, то вправо.

– Определенно, я это уже видел, – заметил он. – Михаил, вам это не напоминает какой-нибудь герб?

– Герб? – поднял брови барон. – Позвольте-ка… Нет, признаться, во всяком случае, в русском гербовнике такого зверя нет.

– Я его уже видел, – упрямо повторил Лунин. – Но если не в гербовнике…

– То в зоопарке, – шкодливо встрял Мик и сжался, ожидая нагоняя, но его не удостоили даже этого.

– Ладно, – Келюс отложил рисунок. – Пока оставим, авось само вспомнится… Итак, вернемся к нашим делам. На когда назначим экскурсию?

– Да на сейчас, елы! – воскликнул дхар. – Перекусим – и вперед! Чего тянуть?

Впрочем, это предположение не прошло. Лунина и всех остальных беспокоило самочувствие дхара, которому после случившегося нужна была хотя бы одна ночь спокойного сна. Барона, помимо всего прочего, смущала чисто тактическая сторона плана: слишком многое еще оставалось неясным.

– Так чего? – сник Фрол. – Еще целые сутки ждать? Да Волков же смоется! Я же ему сказал, что расскажу все Генералу! Он тут и дня не просидит!

– Думаю, просидит, – возразил Лунин. – Если бы он мог, то давно бы ушел, сразу, как украл скантр. Но что-то его держит.

– Алия, – предположил Фрол.

– Значок, – подала голос Кора.

– Или что-то третье, бином. Сначала он охотился за партийными секретами, затем искал мой значок… Кстати, значок для него – дороже золота, ведь у него уже есть скантр, а он рискует. Потом, наверное, ждал Алию. Тебя, Фрол, он хотел убрать из Столицы на месяц. Даже если с месяцем он специально загнул, то все равно – сегодня он еще не уйдет. Иначе ушел бы, особенно, бином, после концерта…

– Да-а, – протянул Фрол. – Сильный был концерт. Дома расскажу, елы, – не поверят.

– А кстати, что об этом пишут? Об Алие, бином? Я сегодня даже газеты не открывал…

– Да ничего не пишут, – охотно сообщил Мик. – Ну, про драку разве что.

Келюс сходил за газетами. О концерте писали не так уж и мало. Кто-то возмущался Алией, кто-то – патриотами, сообщалось, что убитых, по счастью, не оказалось, но многие травмированы, и в дальнейшем такие концерты допускать не следует. Об Алие писали разное. Одни – что певица получила тяжелую травму, другие, более информированные, – что она отделалась лишь легкими ушибами и даже отказалась ехать в больницу. Правда, вероятно под впечатлением случившегося, певица отменила все концерты и намеревалась в ближайшее время уехать на отдых.